Речь пойдет о том, до каких пределов может быть откован клинок ножа.
Что это значит?
Дело в том,что в древности
ножи ковали и оттягивали до последнего предела, придавая их клинку
окончательную форму, чтобы только в самом конце слегка поправить их на
точиле. Именно этим объяснялась их характерная клинообразная форма,
непривычная для взыскательного глаза современного любителя ножей.
Непривычна она, потому что сейчас ковка ножей, как правило,
подразумевает расплющивание под пневматическим молотом стальной
пластины до требуемой толщины обуха будущего клинка. Далее, по сути,
идет уже слесарная работа. Она заключается в обработке пластины на
фрезерном или шлифовальном станках. Но сути процесса это не меняет, –
метал при выполнении этой операции не деформируется, а лишь убирается.
Таким образом, возникает конечная форма лезвия.
Меня подобные технологии никогда не прельщали. Я всегда стремился быть
кузнецом, который все делает «по горячему». (Не даром говорится: «Куй
железо, пока горячо!»). Я честно тянул форму своих ножей молотком. И в
результате у меня получалось лезвие, толщиной около 1 мм, иногда чуть
тоньше. Впрочем, оттягивать лезвие еще тоньше я даже не пытался, потому
что закаливать тонкий металл опасно, – есть высокая вероятность того,
что его покоробит. Последнее всегда очень неприятно, так как при
окончательной рихтовке «на холодную» всегда есть опасность, что лезвие
лопнет. А это очень обидно, особенно если клинок из сварочной стали, на
изготовление которой было затрачено уйма времени. Поэтому я и
останавливался, достигнув такой толщины лезвия. После этого закаливал
клинок, делал отпуск и ...
А
вот тут я должен покаяться. Если следовать точной реконструкции
технологии изготовления древнего ножа, то в этом месте я должен был бы
заточить закаленный нож на «мокром» точиле с кругом из мелкого
песчаника, единственном абразивном приспособлении, которое имелось в
наличии у кузнецов прошлого. Но до недавнего времени у меня такого
точила просто не было. А пока я его искал, ну что же делать, не
стопорить же всю работу? И я доделывал свои ножи на современном точиле
с камнем из современных абразивных материалов. Я полагал, что это
незначительное усовершенствование, которое не меняет сути дела и лишь
слегка экономит какой-то час времени в самом конце работы над ножом.
При этом нож имеет вид такой же, как и древние. Ведь вытягивал лезвие я
молотком до максимально возможного предела. По крайней мере, так мне
казалось.
Но вот, наконец-то, я обзавелся настоящим древним точилом из песчаника,
причем именно тем, на котором работали когда-то кузнецы. Настал момент
истины…
Я
выковал нож, – как обычно, закалил его и «торжественно» приступил к
освоению древнего метода заточки на песчаном точиле. И вот тут
наступило горькое разочарование в собственных навыках кузнеца. После
часа работы на точиле, в паре с отнюдь не хилым подмастерьем, крутившим
ручку, – лезвие практически не изменилось и оставалось таким же толстым
и тупым. Для сравнения, за это время я на современном точиле довел бы
«до ума» как минимум два ножа. А тут нулевой результат.
Я остановился поразмыслить, так как дурной работы не люблю, да и
подмастерье изрядно устал. Возник вариант – принять за истину то, что
раньше на все уходило гораздо больше времени, и, стиснув зубы, –
продолжать точить!
Согласен,
раньше все давалось сложнее, и я, как никакой другой современный
кузнец, испытал это на своей шкуре. Но тут действительно конца и края
не видно было этой заточке. В археологических находках нож, это самое
массовое изделие. В Новгороде, только одном раскопе, было найдено более
тысячи ножей. Мне не верилось, чтобы на этот «чепуховый» кусок железа
тратили столько времени и сил. Должен был быть иной путь!
И тут мне вспомнился случай произошедший прошлым летом. Один из моих
учеников попробовал выковать себе из мягкой стали ст.3 (то есть железа)
нож. Результат своих трудов он мне продемонстрировал. Нож был, по
моему, чуть ли не первым его изделием и можете себе представить, на что
это было похоже. Ужасно криво, невообразимо загнутой формы, с
выбоинами, зажимами, волнами на лезвии – короче «весь набор» кузнечных
погрешностей. Но это не важно. Главное, он был выкован молотком до
чрезвычайно тонкого лезвия. Им без всякой заточки можно было резать, ну
скажем, – хлеб. На большее этот нож, пожалуй, не хватило бы, но, тем не
менее, и это, согласитесь, уже кое-что...
Я
этот нож тогда задумчиво повертел в руках и несколько удивился, что
можно расплющить молотком метал до такого состояния. Вот он,
неискушенный новичок, который, будучи не обременен знаниями и опытом,
способен на удивительные вещи. Миргородский кузнец Петр Федоряка так и
высказался об этом случае: «Синдром Новичка». Я тогда понял, что среди
подручных в кузнеце обязательно нужно держать новичка – «полного
чайника». В сложную минуту он выручит из беды (шутка).
Дальнейшие события произошли в апреле 2006 года. Я принимал участие
в киевской ежегодной выставке «Мастер Клинок», на которой вместе с
ребятами из «Школи Традиційного Ковальства», в рамках программы
выставки, мы проводили мастер-класс кузнечного искусства. Прямо в
центре города, перед входом в Торгово-промышленную палату Украины, была
развернута наша кузница. На протяжении всех дней работы выставки мы
демонстрировали здесь свои навыки и умения.
В один из дней, когда дождь загнал почти всех посетителей в зал
выставки, под крышу, я решил выковать нож. По настоящему выковать,
оттянуть лезвие до предела возможного.
Я постарался мысленно представить этот предел, настроиться на
предстоящую работу. По наковальне стучали капли дождя, горн ритмично
«пыхтел» и извергал пламя. Особенное, возвышенное состояние охватило
душу, когда я начал ковать. Я почувствовал себя всего лишь посредником
между молотком и клинком. Действо свершалось на одном дыхании, как бы
само собой, неуправляемо. Какое то японское состояние, я бы сказал!
Итак,
я решил вытянуть при помощи молотка максимально тонкое лезвие на
наковальне и использовать только те приемы и инструменты, которые были
доступны в древности кузнецу.
Оттянув толщину лезвия на плоскости наковальни до 1 мм, как это
происходило и раньше, – я использовал для дальнейшей работы ее круглый
рог, то есть выпуклую поверхность.
А затем я вовсе перешел на нижнюю подбойку – более крупный аналог
обычной «бабки» – инструмента для наклепывания косы. «Бабка» и способ
ее употребления знаком любому, проживающему в селе. По сути, я
наклепывал нож, подобно тому, как наклепывают косу. К тому же, во время
этого процесса, я использовал еще один интересный, недавно открытый
мной прием – работал напильником прямо по горячему металлу.
Оказывается, напильник прекрасно снимает нагретый до легкой красноты
металл, – любая сталь в это время, словно алюминий. При этом напильник
практически не нагревается и не «садится». Удивительного ничего в этом
нет. Напильник, это в сущности, – множество маленьких зубилец. А
зубило, это обычный кузнечный инструмент, которым так же рубят, без
вреда для него, нагретый металл. Очень интересный и полезный прием –
уверен, древние кузнецы пользовались им. Ведь сделать напильник, пускай
и грубый, не представляет труда. Поэтому этот инструмент и появился еще
в раннем железном веке.
Напильником
я убирал образовывавшиеся в процессе вытяжки лезвия «волны» и чуть
подтачивал само лезвие. То есть, как бы ковал и одновременно точил. В
результате этой работы получилась довольно тонкая режущая кромка.
Спуски боковых граней к лезвию, можно сказать, приобрели слегка
вогнутую форму, но, конечно, не столь ярко выраженную, как при так
называемой «бритвенной заточке». Обух (у основания рукояти), остался
достаточно толстым, – около 4 мм. Далее, плавно утончаясь к острию
клинка, – обух сходил на «нет» в самом кончике.
Работа сделана, наступило время закалить клинок. На первый взгляд,
лезвие казалось опасно тонким для закалки, и я чувствовал некоторую
неуверенность в результате. Нагрев нож в пламени горна до нужной
температуры, я перенес его в масло. После охлаждения в жидкой среде, я
его внимательно осмотрел и, к своей радости, не обнаружил на лезвии
ножа признаков неудачного завершения своей работы. Лезвие практически
не «повело». Думаю, причиной этому было клинообразное сечение ножа, эта
форма придает хорошую жесткость клинку. Кроме этого, важно то, каким
образом нож опускается в закалочную среду. Тут уже важны навыки
термиста, а они вырабатываются в результате практического опыта. Проба
напильником показала хорошую твердость лезвия – сталь приняла закалку.
Произведя отпуск клинка, я сделал легкую рихтовку лезвия ножа. Оно
стало теперь совершенно ровным.
В
таком виде его можно было смело точить на «мокром» точиле и задача
представлялось вполне реальной. Ведь, по сути, у меня в руках был
просто тупой нож. Нужно заметить, что скорость заточки с помощью
«мокрого» точила (с кругом из мелкого песчаника), приводящегося в
движение вручную – гораздо медленнее, чем просто куском современного
абразивного камня средней зернистости.
В любом случае древнее точило снимало совсем мало металла. Поэтому и
нельзя говорить о каком либо вытачивании, то есть сознательном придании
с его помощью какой либо формы клинку. С помощью древнего точила можно
только заправить лезвие, которому уже была до закалки придана
практически окончательная форма. А это в древности можно было сделать
только одним путем – молотком на наковальне и, возможно, частично с
помощью напильника. Потому что ничего другого в распоряжении кузнецов в
древности не было.
В
этом эксперименте использовалась сталь У8. То есть сталь приблизительно
тех качеств и параметров, которые имелись в древности. Она достаточно
пластична в горячем состоянии, а при закалке дает твердость порядка 58
единиц. На мой взгляд, – для ножа больше и не надо. Попытки тянуть
тонкое лезвие из современной жесткой легированной стали (в частности
шарикоподшипниковой ШХ 15 – отнюдь не самый жесткий вариант) показали,
что это возможно, но очень сложно. Во время долгой работы руки
«отбиваются» и, самое главное, тяжело выдержать интервал температур, –
тонкое лезвие остывает почти мгновенно. А это значит, что в случае
применения легированной стали, участок лезвия становится хрупким и к
ковке непригодным. Наверное, это сейчас и не особо нужно… Современный
инструмент, изготовляющийся из современных видов стали, наверное, лучше
вытачивать на современном электрическом точиле.
Но вернемся к ножам древности. Возможен так же и такой вариант. Ножу,
после закалки давали очень высокий отпуск. И следующей операцией
становилось наклепывание его лезвия, как и у косы. Твердость лезвия, то
есть его упрочнение, достигалась за счет наклепа. (Нагромождения зерен
металла друг на друга). Возможно, что и закалка при этом не
использовалась вовсе.
В общем, тема технологии изготовления древних ножей еще далеко не
исчерпана, в ней есть простор для исследований!
Соберем для вас по сети интернет базу данных потенциальных клиентов для Вашего Бизнеса (название,телефон,факс,e-mail,имена,адреса,рода деятельности, продукция,услуги) Собираем Много! Быстро! Недорого! Узнайте об этом более подробно: Телефон +79137936433 Email: prodawez@mixmail.com ICQ: 446444644 Skype: s....8
Богдан Попов
Речь пойдет о том, до каких пределов может быть откован клинок ножа.
Что это значит?
Дело в том,что в древности
ножи ковали и оттягивали до последнего предела, придавая их клинку
окончательную форму, чтобы только в самом конце слегка поправить их на
точиле. Именно этим объяснялась их характерная клинообразная форма,
непривычная для взыскательного глаза современного любителя ножей.
Непривычна она, потому что сейчас ковка ножей, как правило,
подразумевает расплющивание под пневматическим молотом стальной
пластины до требуемой толщины обуха будущего клинка. Далее, по сути,
идет уже слесарная работа. Она заключается в обработке пластины на
фрезерном или шлифовальном станках. Но сути процесса это не меняет, –
метал при выполнении этой операции не деформируется, а лишь убирается.
Таким образом, возникает конечная форма лезвия.
Меня подобные технологии никогда не прельщали. Я всегда стремился быть
кузнецом, который все делает «по горячему». (Не даром говорится: «Куй
железо, пока горячо!»). Я честно тянул форму своих ножей молотком. И в
результате у меня получалось лезвие, толщиной около 1 мм, иногда чуть
тоньше. Впрочем, оттягивать лезвие еще тоньше я даже не пытался, потому
что закаливать тонкий металл опасно, – есть высокая вероятность того,
что его покоробит. Последнее всегда очень неприятно, так как при
окончательной рихтовке «на холодную» всегда есть опасность, что лезвие
лопнет. А это очень обидно, особенно если клинок из сварочной стали, на
изготовление которой было затрачено уйма времени. Поэтому я и
останавливался, достигнув такой толщины лезвия. После этого закаливал
клинок, делал отпуск и ...
А
вот тут я должен покаяться. Если следовать точной реконструкции
технологии изготовления древнего ножа, то в этом месте я должен был бы
заточить закаленный нож на «мокром» точиле с кругом из мелкого
песчаника, единственном абразивном приспособлении, которое имелось в
наличии у кузнецов прошлого. Но до недавнего времени у меня такого
точила просто не было. А пока я его искал, ну что же делать, не
стопорить же всю работу? И я доделывал свои ножи на современном точиле
с камнем из современных абразивных материалов. Я полагал, что это
незначительное усовершенствование, которое не меняет сути дела и лишь
слегка экономит какой-то час времени в самом конце работы над ножом.
При этом нож имеет вид такой же, как и древние. Ведь вытягивал лезвие я
молотком до максимально возможного предела. По крайней мере, так мне
казалось.
Но вот, наконец-то, я обзавелся настоящим древним точилом из песчаника,
причем именно тем, на котором работали когда-то кузнецы. Настал момент
истины…
Я
выковал нож, – как обычно, закалил его и «торжественно» приступил к
освоению древнего метода заточки на песчаном точиле. И вот тут
наступило горькое разочарование в собственных навыках кузнеца. После
часа работы на точиле, в паре с отнюдь не хилым подмастерьем, крутившим
ручку, – лезвие практически не изменилось и оставалось таким же толстым
и тупым. Для сравнения, за это время я на современном точиле довел бы
«до ума» как минимум два ножа. А тут нулевой результат.
Я остановился поразмыслить, так как дурной работы не люблю, да и
подмастерье изрядно устал. Возник вариант – принять за истину то, что
раньше на все уходило гораздо больше времени, и, стиснув зубы, –
продолжать точить!
Согласен,
раньше все давалось сложнее, и я, как никакой другой современный
кузнец, испытал это на своей шкуре. Но тут действительно конца и края
не видно было этой заточке. В археологических находках нож, это самое
массовое изделие. В Новгороде, только одном раскопе, было найдено более
тысячи ножей. Мне не верилось, чтобы на этот «чепуховый» кусок железа
тратили столько времени и сил. Должен был быть иной путь!
И тут мне вспомнился случай произошедший прошлым летом. Один из моих
учеников попробовал выковать себе из мягкой стали ст.3 (то есть железа)
нож. Результат своих трудов он мне продемонстрировал. Нож был, по
моему, чуть ли не первым его изделием и можете себе представить, на что
это было похоже. Ужасно криво, невообразимо загнутой формы, с
выбоинами, зажимами, волнами на лезвии – короче «весь набор» кузнечных
погрешностей. Но это не важно. Главное, он был выкован молотком до
чрезвычайно тонкого лезвия. Им без всякой заточки можно было резать, ну
скажем, – хлеб. На большее этот нож, пожалуй, не хватило бы, но, тем не
менее, и это, согласитесь, уже кое-что...
Я
этот нож тогда задумчиво повертел в руках и несколько удивился, что
можно расплющить молотком метал до такого состояния. Вот он,
неискушенный новичок, который, будучи не обременен знаниями и опытом,
способен на удивительные вещи. Миргородский кузнец Петр Федоряка так и
высказался об этом случае: «Синдром Новичка». Я тогда понял, что среди
подручных в кузнеце обязательно нужно держать новичка – «полного
чайника». В сложную минуту он выручит из беды (шутка).
Итак,
я решил вытянуть при помощи молотка максимально тонкое лезвие на
наковальне и использовать только те приемы и инструменты, которые были
доступны в древности кузнецу.
Оттянув толщину лезвия на плоскости наковальни до 1 мм, как это
происходило и раньше, – я использовал для дальнейшей работы ее круглый
рог, то есть выпуклую поверхность.
А затем я вовсе перешел на нижнюю подбойку – более крупный аналог
обычной «бабки» – инструмента для наклепывания косы. «Бабка» и способ
ее употребления знаком любому, проживающему в селе. По сути, я
наклепывал нож, подобно тому, как наклепывают косу. К тому же, во время
этого процесса, я использовал еще один интересный, недавно открытый
мной прием – работал напильником прямо по горячему металлу.
Оказывается, напильник прекрасно снимает нагретый до легкой красноты
металл, – любая сталь в это время, словно алюминий. При этом напильник
практически не нагревается и не «садится». Удивительного ничего в этом
нет. Напильник, это в сущности, – множество маленьких зубилец. А
зубило, это обычный кузнечный инструмент, которым так же рубят, без
вреда для него, нагретый металл. Очень интересный и полезный прием –
уверен, древние кузнецы пользовались им. Ведь сделать напильник, пускай
и грубый, не представляет труда. Поэтому этот инструмент и появился еще
в раннем железном веке.
Напильником
я убирал образовывавшиеся в процессе вытяжки лезвия «волны» и чуть
подтачивал само лезвие. То есть, как бы ковал и одновременно точил. В
результате этой работы получилась довольно тонкая режущая кромка.
Спуски боковых граней к лезвию, можно сказать, приобрели слегка
вогнутую форму, но, конечно, не столь ярко выраженную, как при так
называемой «бритвенной заточке». Обух (у основания рукояти), остался
достаточно толстым, – около 4 мм. Далее, плавно утончаясь к острию
клинка, – обух сходил на «нет» в самом кончике.
Работа сделана, наступило время закалить клинок. На первый взгляд,
лезвие казалось опасно тонким для закалки, и я чувствовал некоторую
неуверенность в результате. Нагрев нож в пламени горна до нужной
температуры, я перенес его в масло. После охлаждения в жидкой среде, я
его внимательно осмотрел и, к своей радости, не обнаружил на лезвии
ножа признаков неудачного завершения своей работы. Лезвие практически
не «повело». Думаю, причиной этому было клинообразное сечение ножа, эта
форма придает хорошую жесткость клинку. Кроме этого, важно то, каким
образом нож опускается в закалочную среду. Тут уже важны навыки
термиста, а они вырабатываются в результате практического опыта. Проба
напильником показала хорошую твердость лезвия – сталь приняла закалку.
Произведя отпуск клинка, я сделал легкую рихтовку лезвия ножа. Оно
стало теперь совершенно ровным.
В
таком виде его можно было смело точить на «мокром» точиле и задача
представлялось вполне реальной. Ведь, по сути, у меня в руках был
просто тупой нож. Нужно заметить, что скорость заточки с помощью
«мокрого» точила (с кругом из мелкого песчаника), приводящегося в
движение вручную – гораздо медленнее, чем просто куском современного
абразивного камня средней зернистости.
В любом случае древнее точило снимало совсем мало металла. Поэтому и
нельзя говорить о каком либо вытачивании, то есть сознательном придании
с его помощью какой либо формы клинку. С помощью древнего точила можно
только заправить лезвие, которому уже была до закалки придана
практически окончательная форма. А это в древности можно было сделать
только одним путем – молотком на наковальне и, возможно, частично с
помощью напильника. Потому что ничего другого в распоряжении кузнецов в
древности не было.
В
этом эксперименте использовалась сталь У8. То есть сталь приблизительно
тех качеств и параметров, которые имелись в древности. Она достаточно
пластична в горячем состоянии, а при закалке дает твердость порядка 58
единиц. На мой взгляд, – для ножа больше и не надо. Попытки тянуть
тонкое лезвие из современной жесткой легированной стали (в частности
шарикоподшипниковой ШХ 15 – отнюдь не самый жесткий вариант) показали,
что это возможно, но очень сложно. Во время долгой работы руки
«отбиваются» и, самое главное, тяжело выдержать интервал температур, –
тонкое лезвие остывает почти мгновенно. А это значит, что в случае
применения легированной стали, участок лезвия становится хрупким и к
ковке непригодным. Наверное, это сейчас и не особо нужно… Современный
инструмент, изготовляющийся из современных видов стали, наверное, лучше
вытачивать на современном электрическом точиле.
Но вернемся к ножам древности. Возможен так же и такой вариант. Ножу,
после закалки давали очень высокий отпуск. И следующей операцией
становилось наклепывание его лезвия, как и у косы. Твердость лезвия, то
есть его упрочнение, достигалась за счет наклепа. (Нагромождения зерен
металла друг на друга). Возможно, что и закалка при этом не
использовалась вовсе.
В общем, тема технологии изготовления древних ножей еще далеко не
исчерпана, в ней есть простор для исследований!
